ОЛАЗАРЕНИЕ_История о бывшем йоге

    /...Очень интересная история – соотношение опыта личного и книжного. Как они могут быть независимы друг от друга, подтверждать или опровергать друг друга. Достаточно давно у меня в Москве был один знакомый, как бы он у меня есть, слава Богу, и сейчас, но сейчас нет столь интенсивного общения между нами. А познакомились мы, когда он находился в очень тяжёлом состоянии. Он активно занимался йогой, был студентом обычного московского вуза, технарь. И, как, наверное, почти все технари очень любит такую «технику» - технику того, что называется, «духовного совершенствования» и так далее.
    Вот он активно занимался йогой и, естественно, читал книги по йоге – тогда ещё это были самиздатские книги.
И однажды он набрёл в этих книгах на очень такую распространённую сегодня мысль – о том, что, вообще-то говоря, все религиозные пути равны, и поэтому неважно, по какой тропинке ты вбираешься к единой вершине - всюду ты можешь найти одного и того же Бога. И здесь эта простая мысль вдруг произвела в нём некое действие, которое явно не было желательно для авторов. Его поразила такая мысль: «Ну, конечно же! Если это так, то с какой стати я буддист?». У меня на соседней улице православный храм, я лучше туда пойду, чем все ашрамы эти искать, в Шамбалу ездить и т.п. И вот так он спокойно пошёл в православный храм. К тому времени он не был крещён. Заходит в храм, попал на Литургию. Видит - все идут к алтарю и что-то там делают (Причастие шло). Он пошёл причаститься вместе со всеми, не будучи крещёным человеком ещё. И не будучи христианином, естественно. Подходит, причащается, священник его ни о чём не спросил – просто как бы вместе со всеми. Может быть, это даже было время Великого поста, когда наплыв годовиков велик, и очень много людей вдруг открывают, что они православные, и приходят причащаться. Причащается. И вот дальше он говорит: «Со мной произошло нечто чрезвычайно необычное. Я вдруг почувствовал такую радость, такую лёгкость, которую я никогда раньше не испытывал, сколько бы не занимался медитацией. Я почувствовал настолько необычно самого себя, какое-то действительно ощущение Бога появилось. И я был этим настолько поражён, что тут же выбежал из храма и побежал домой, чтобы по своим йогическим справочникам узнать, как называется это состояние. Дескать, может быть, я просто не дочитал ещё до нужного параграфа, где это состояние описывается. А дальше, он говорит: «Только я взял в руки эту свою книжку, как это состояние меня оставило. Я просто нутром своим понял, что это несовместимо. Та благодать, которая даётся в Причастии и то, что я пробую сделать с собой на основании этих логических техник».
    И после этого он как бы забросил йогу. Но это так просто ему не удалось, потому что затем началась просто месть. Да, он крестился. Да, он начал причащаться, начал исповедоваться.
Но всё в его жизни пошло наперекосяк. Он был очень любим в своей группе, а тут вдруг пошла череда странных размолвок. Кончилось тем, что, по сути, он даже вынужден был уйти из института. Он был кандидатом в мастера спорта, но внезапно у него открылась язва, и он страшно ослабел, и ни о каком спорте речи не могло, он просто стал крайне больным человеком. Чего ни коснись, всё было весьма плохо, а более того – он, как человек знающий в таких вещах, чувствовал, что какое-то состояние духовного удушья на него находит. И вот однажды он сказал мне так: «Знаешь, вот интересно, что я чувствую себя нормально, избавляюсь от удушья и просто даже дышать могу легко только в трёх ситуациях: в день после Причастия, если я еду в Троице-Сергиеву Лавру, или если кто-то из православных едет ко мне в гости или собирается мне звонить, может быть, за полчаса до этого звонка я как-то себя лучше чувствую». Или когда кто-то вспоминает, если где-то там молитва шевелится об этом человеке.
    В моей жизни это был единственный человек, у которого я видел мозоли на пальцах от чёток. Он говорил: «Без чёток я просто чувствую, что эти силы меня гнетут».
    К нему приезжали люди, с которыми он вместе был в одном кружке. Приезжали после его крещения, спрашивали, почему он их оставил. Сначала это были мягкие уговоры, а потом началось давление, причём он говорит: «Я-то понимаю их приёмчики. Я чувствовал, что вот они, скажем, двое человек пришли ко мне и вроде бы просто со мной ни о чём беседуют, а на самом деле на каком-то более тонком плане они агрессию мне вьют, внушение пробуют сделать или ещё что-то...»
    И вот он сказал мне, что в Москве даже существует «астральная служба безопасности.../

Из лекции д. А.Кураева о сектах